Сейчас наш поступок кажется мне несколько безрассудным, но я ни на миг не жалею. Наоборот, с каждым днём я всё больше убеждаюсь в том, что это правильно.
Как же я люблю Апрель. Как же я люблю Валечкины рисунки *____* А на работе тяжко, да. Очень много работы.
Я тут неожиданно вспомнила, что люблю осень. Если честно, в моей голове до сих пор лето, а календарь говорит - последние числа сентября. Никак не могу свыкнуться с мыслью, что люди уже учатся. Должно быть, с непривычки. Так сложно поверить, что я уже не учусь. Но это всё весьма забавно. А осень - это прекрасно. Надеюсь, мы с ней друг другу поможем)
Всё-таки как же я люблю чистую, невинную романтику. По-моему, это также, как и со счастьем. Оно посещает нас внезапно и по мелочам. Например, от чашки какао перед сном, от простой улыбки и т. д. И совершенно не нужно прикладывать массу сил для того, чтобы почувствовать себя счастливым. Чем больше мы чего-то предвкушаем, ждём, тем меньше радости мы от этого получаем. Может, так только у меня. Для меня всё счастье в мелочах.
Я смотрю на свой дневник, и мне стыдно. Да, у меня было гениальное оправдание - диплом-госы-защита. И да, всё это только третий день как закончилось, но ощущение, что уже прошло очень много времени. И мне стыдно даже не за Музыкальную комнату, а за все те идеи, которые вертятся у меня в голове, за то, что не пишу как сумасшедшая. Но с того дня, как я защитилась, мне хочется только спать. И я ничего не бросила, переведу дух и допишу музыкальную комнату. Но кроме всего этого, меня беспокоит другой вопрос. Что дальше? Нет, прекрасно знаю, что дальше - работа. Но... что же дальше? Что? Пожалуй, буду считать, что интересная жизнь.
С этим сном, по-моему, может тягаться лишь размножение чайных пакетиков. Эх, какое чувство, когда спишь и тебе снится, что ты читаешь Конституцию? Бессилие. Даже во сне нет от неё отдыха! А на утро просыпаешься и ощущение, что ещё чуть-чуть и стошнит статьями Конституции. А у меня ещё 20 вопросов, ну и как их учить?
У меня так кружится голова! Это, наверное, от того,что всё было сногсшипательно. Я как будто в невесомости. Я, правда, в таком состоянии никогда не пребывала, но в моём воображении ощущения именно такие. Так что не удивляйтесь, если я вдруг врежусь в столб или рухну на землю, это всё эффект невесомости. Не знаю, можно ли быть ещё более счастливой? И чего я такая счастливая?
Кстати, я хочу сказать, что у меня самые лучшие друзья! И знайте, я вас очень люблю. Я сейчас говорю не только об участниках "великолепной четвёрки" xDD Я о моих друзьях. Вы все меня так радуете, это безмерно приятно!
М! У меня теперь есть Конан, отращиваю ему шевелюру, а то он пока лысый. Как только волосы отрастут, опубликую где-нибудь фото.
Что же со мной творится? Нужно продолжать готовиться к ГОСам, а я НЕ МОГУ. Это как на обложке к моему студенческому: "Прошу поставить мне "отлично" за все экзамены автоматом. Потому что я НЕ МОГУ УЧИТЬСЯ, я влюбилась". Пойду потанцую))
Глава 10. читать дальшеБолеть – отвратительно. Лежишь себе под слоем одеял и страдаешь. Пьёшь гадкие лекарства, быстро устаёшь, а самое главное – не можешь ходить в гости к Саше и слушать, как он играет. В такие моменты жалеешь о том, что по какой-то глупой причине пропустил предыдущую встречу. Я не слышала его уже третью неделю, и это угнетало. Дни летели, а моё состояние улучшалось со скоростью улитки, я даже успела соскучиться по занятиям. Брат издевался, принося домой какое-нибудь мороженое и рассказывая, каким вкусным оно было. Ни стыда, ни совести! Я желала ему подавиться, но парадокс в том, что на тот момент он его уже съел. Впрочем, вчера он предусмотрительно принёс мне сырки. В детстве бабушка нам говорила, что это тёплое мороженое, а мы делали вид, что верили. Сырки тогда были вкусными, или это нам только так казалось, впрочем, и сейчас можно найти такие сырки, но стоить они будут в несколько раз дороже обычных. Но и в моём царстве бактерий и микробов случались праздники – когда Саша узнал о моей болезни, стал звонить каждый день, впрочем, это началось два дня назад, так что «каждый день» - громко сказано. Он рассказывал мне о том, какая отвратительная по ощущениям была погода. Жаловался на то, что его всегда кто-то провожал от дома до консерватории и обратно. Но это было нормально, для него одного такая дорога была сложной. Да и его родителей можно было понять, они лишь беспокоились о безопасности своего сына. Мне самой было бы страшно представить, что ему предстоит преодолеть такой путь в одиночку, учитывая отсутствие взаимопомощи в современном обществе. Александр рассказывал об учёбе, о предстоящих концертах и конкурсах; а о произведениях, которые разучивал, он говорил с таким восхищением, описывая эмоции музыки, её краски, что меня охватывало непреодолимое желание послушать эти композиции. Саша переводил мне истории, которые несли в себе мелодии, и это было так же захватывающе, как читать интересную книгу. После наших разговоров я по несколько раз прослушивала эти мелодии, и они казались мне совсем другими, я видела в них картины, описанные Александром. Получается, я совсем не понимала музыку. Или слишком плохо слушала. Правда, когда брат застал меня за прослушиванием очередной музыкальной истории, он сказал мне, что каждый видит и понимает одно и то же по-своему, этим и различается игра каждого музыканта. Мне очень нравились наши с Сашей разговоры, потому я с таким нетерпением сегодня ждала его звонка, гипнотизируя дисплей телефона будто это что-то могло изменить. А ведь я и сама могла ему позвонить, но, признаться, мне было немного страшно. Вдруг я его отвлеку? Или он ещё на занятиях? В конце концов, что я ему скажу? У меня не было никаких историй, в моём бактериальном царстве не происходило ничего, кроме носовых извержений и регулярных чихов. За моим окном была такая же погода, и единственное, о чём я могла рассказать, это чем сегодня дразнил меня брат. Мама на кухне пекла пиццу, и до меня доносился приятный аромат. Ну хоть это-то мне можно. В таком состоянии я плохо улавливала запахи, но всё же делала предположения, с чем это вкусное блюдо. Хорошо бы сыра побольше было. Я так увлеклась этим занятием, что едва не подпрыгнула, когда зазвонил телефон, и стала рассеяно искать его в просторах одеял. - Да?! – с непонятно какой интонацией выпалила я. - Привет, - раздался голос Александра. Он явно не ожидал такой реакции на его звонок. – Э, Лида, Кирилл тут кое-что придумал… В общем, слушай. Кирилл? Это тот его друг, который пришёл на выступление в центр реабилитации? Я не успела никак отреагировать на его слова, как уловила тихие звуки фортепиано. Я прибавила громкости на телефоне и услышала приятную музыку14. Не знаю, что именно она мне напомнила, но я чувствовала, как по моему телу разливается тепло. То, что он подбадривал меня такой замечательной мелодией, было так приятно, и, казалось, я вот-вот разрыдаюсь от радости. Наверное, я громко шмыгала носом, так что услышала короткий смешок. Многие из моих друзей могут похвастаться тем, что их навещали во время болезни, но вряд ли кому из них играли на фортепиано через телефон. Эта мелодия напоминала мне рассвет. Как первые лучи солнца пробиваются из-за горизонта, озаряя синеву неба яркими красками. А ещё она похожа на вечно голубое небо, исчерченное самолётными полосами. А я стою на смотровой площадке маяка и вглядываюсь в его синеву. Порывистый ветер треплет мои волосы и платье. И я счастлива. Нет никаких тревог. Есть только тепло, свобода и небо. - Я буду играть её на дне открытых дверей, - сказал Саша, доиграв произведение. - Спасибо, я так рада была услышать, как ты играешь, - поблагодарила я его. – И скажи Кириллу, что это замечательная идея. - Он тебя слышит. Мне кажется, он говорил это с улыбкой. Я почувствовала себя неловко, осознав, что и его друг тоже слышит моё шмыганье носом. - Рад помочь, - ответил Кирилл. – Ну, я отключаю громкую связь, пойду сделаю чай. Ты там давай, поправляйся, может, успеешь на день открытых дверей. - А что, мне тоже можно? – спросила я, но Кирилл уже выключил громкую связь и, вероятно, ушёл на кухню. - Конечно, - раздался голос Александра. - Но ведь я ни на чём не играю. - Не волнуйся, тебя не попросят на входе сыграть польку. На то это и день открытых дверей, чтобы могли прийти все, кто хотят. - Здорово, - улыбнулась я в телефон. – Надеюсь, эта мелодия вдохновит пришедших. Он хмыкнул. - За вдохновением ходят на другие мероприятия. Этих людей интересуют вопросы поступления и качество образования, но и без них желающих поступить к нам всегда много. - Вот как. Повисла тишина. Я услышала свист чайника на кухне. Похоже, пицца уже готова, и скоро мама принесёт мне несколько кусочков с чаем или позовёт присоединиться к ним. - Как твоё здоровье? – спросил он. По его голосу казалось, будто его действительно волновал этот вопрос, он просто так спрашивал, из вежливости. - Вроде лучше. А как твои занятия? - Всё причитают, что я их не слушал и не работал должным образом над слухом. В связи с этим у меня теперь дополнительные занятия. А что там с твоим «вроде»? Я замешкалась, не найдя сразу, как ответить. - Когда лежишь в постели, из носа течёт, горло болит, а голова раскалывается, не особо сильно заметны изменения. Одно сменяется другим. Жду не дождусь, когда выздоровею. - Я угощу тебя мороженым, когда поправишься, - усмехнулся он. Я коротко посмеялась в ответ, оценив шутку. - Давай лучше я угощу тебя мороженым, а ты мне сыграешь? - Но я и так играю. - А я не угощаю тебя мороженым. Беспроигрышная сделка, соглашайся. - Договорились, - помедлив, принял предложение он. Я улыбнулась. - Тогда позвони, когда выздоровеешь. Ну, пока. - Пока, - ответила я. Это значит, что больше звонков не ждать? Скорее бы выздороветь.
Глава 11. читать дальшеОн наигрывал чудесную мелодию15, от ассоциаций с которой щемило в груди и к глазам подступали слёзы, несмотря на то какой бы озорной и светлой она ни была. Я очень хорошо помнила, как выходила из кинотеатра вся зарёванная; всех посетителей этого фильма можно было узнать по красным от слёз глазам, будь то девушки или парни. Александр играл, а я так и видела, как это маленькое чудо бегает своими ещё неуверенными лапками по зелёной лужайке, как играет с хозяином. Я шмыгнула носом, отгоняя слёзы. Расплакаться перед Сашей и Кириллом – не самая хорошая идея. Но один из них, наверное, посмеялся бы, глядя на то, как я уплетаю мороженое, изливаясь горючими слезами. - У меня в груди всё сжимается, когда слышу эту мелодию, - промолвил Кирилл, войдя в комнату с вазочками с мороженым, одну из которых вручил мне, а другую своему другу. Музыка наконец-то прервалась, давая нашим душам отдышаться от грустных воспоминаний. - У меня тоже, - признался Александр. - А по игре не скажешь. - Как раз хотел добавить, что я о прошедшем. Когда играешь её так часто, грустные моменты отходят на второй план и остаются хорошие. Кстати, вкусное мороженое. - Присоединяюсь! Я слегка смутилась и уставилась в свою креманку, отламывая ложкой небольшие кусочки угощения. Выбрать мороженое оказалось весьма непростой задачей. Я совершенно не знала о предпочтениях ребят, а от изобилия видов этого десерта глаза разбегались. Если бы я сказала, что выбирала его при помощи считалочки, это было бы очень похоже на правду. - Кстати, Лида, у нас в консерватории скоро концерт, - привлёк моё внимание Кирилл. Для меня это была хорошая новость, учитывая, что день открытых дверей я так и не смогла посетить, правда, неизвестно, будет ли на этом концерте выступать Саша. Мне бы очень хотелось услышать его на подобном мероприятии, мне кажется, это совсем другие эмоции. - И мы будем выступать дуэтом. - Как, ты тоже играешь?! – удивилась я. Друг Александра на мгновение замешкался, не зная, как и реагировать на мой возглас. - Ну, вообще-то, да. Это так удивительно? Если подумать, нет. Но я, признаться, никогда не думала о том, чем занимается Кирилл. Все мои мысли о нём ограничивались тем, какой он хороший друг. В последнее время именно он ходил с Сашей до места учёбы и обратно. Даже не знаю, кто бы из моих друзей, сделал бы для меня то же, попади я в такую ситуацию. Разве что брат. - На чём ты играешь? – совершила я попытку уйти от вопроса. Мне было ничуть не сложно на него ответить, просто мне не хотелось снова казаться перед ними дурой. - На скрипке. Я почему-то не была удивлена. В моём детстве многие мои одноклассники учились играть именно на скрипке. - И что же вы будете играть? – задала я вопрос, который по сути мне ничего не даёт. - Ласта, - Кирилл уже собирался ответить, но Александр его опередил. – Не думаю, что тебе это о многом говорит, - заметил он. Несмотря на мои старания, я всё же чувствую себя глупо. Ребята уже доели мороженое, а остатки моего превратились в мягкую молочную массу. - Мы тебе сыграем, - улыбнулся Саша. Его друг кивнул и вышел из комнаты, должно быть, за инструментом. Я тем временем собрала вазочки из-под мороженого и отправилась на кухню, чтобы помыть их. Мне нравилось, как выглядела эта комната: довольно просторная – куда больше, чем наша – насыщенные глянцевые фасады, за которыми, наверное, приходится много ухаживать, и, что самое главное – раковина рядом с окном. Мне кажется, если бы у меня дома мойка была в том же месте, а не в тёмном углу, то я бы куда чаще мыла посуду. Тёплая вода била по рукам, когда я ополаскивая формочки, глядя в окно. Серые тучи надвигались друг на друга, словно боролись – кто сильнее. Совершенно осенняя погода. Погода грязной осени. Не очень-то красиво звучит, но красивого называния этому я ещё не придумала. Я очнулась от своих размышлений, когда услышала звук скрипки. Наверное, они уже устали меня ждать и решили начать без меня. Когда я вернулась в комнату к ребятам, то всё моё внимание было направлено на то, как играл Кирилл. Он водил смычком по струнам то очень плавно, то довольно резко. Но как при этом менялось выражение его лица, вся музыка отражалась в его мимике. Он переживал каждый звук. - Как здорово, - выдохнула я, когда Кирилл закончил разминку. Он широко улыбнулся. - Ну вот, теперь комплименты достаются не только мне, - усмехнулся Александр. – Начнём? - Да. Я присела на диван, приготовившись слушать16. Сперва я растерялась, не зная, на ком именно сосредоточить своё внимание, но вскоре поняла, что акцент на скрипке и фортепиано чередуется. Это была довольно противоречивая мелодия, на мой взгляд. Сперва она была словно натянутой, острой, а потом становилась мягкой. По телу то и дело пробегали мурашки, в такие моменты понимаешь значение выражения «волосы встали дыбом». Я чувствовала каждый волосок на своей голове. А мелодия лилась, наполняя комнату своими прекрасными нотами. И всё же какие необъяснимые сочетания. Словно сперва мы сталкиваемся с какими-то трудностями, препятствиями, но вот мгновение – и всё хорошо, в музыке присутствует радость, а потом вновь возвращаемся к преградам. Словно жизнь. О чём же хотел рассказать композитор в этом произведении? Так хочется знать. Это очень красиво. Надеюсь, мне удастся попасть на концерт с их участием. Всё-таки насколько прекрасен мир, в котором создают такую музыку.
14 - Hanz Zimmer – Tennessee 15 - Jan A.P. Kaczmarek – Japan 16 - James Last – Les Mers Morte
Глава 8. читать дальшеВ зале сегодня было не так уютно, как раньше. Я чувствовала себя не в своей тарелки из-за множества незнакомых людей, пришедших послушать Александра. Здесь были не только пациенты, а ещё и посетители, сотрудники. С одной стороны, я чувствовала себя здесь чужой, с другой, была очень рада за то, что все эти люди пришли послушать как Саша играет, насладиться этой чудесной музыкой, а после весь день чувствовать себя волшебно. Музыка умела наполнять людей так, как могли лишь немногие. Я разглядела на первом ряду родителей Александра, рядом с ними сидели парень и девушка, переговаривающиеся между собой, но время от времени в их разговор встревала мама Саши. Родственники или друзья? Повезло им, сидят на первом ряду. Когда я пришла, все места поближе уже были заняты, но жалеть о том, что я не вышла раньше, было слишком поздно, и я уселась в ближайшем свободном ряду. Впрочем, музыку можно слушать с любого места. Александр сегодня выглядел особенно хорошо. В белоснежной и, как всегда, наглаженной рубашке, в чёрных брюках со стрелками – всё это ему очень шло. Он поклонился нам, сел за инструмент, вздёрнул руки вверх, и лишь затем его пальцы опустились на клавиши. Жаль, я не могла хорошо разглядеть, но если бы это была плёнка, я бы пересматривала этот момент снова и снова. Резкий взмах, сменяющийся нежностью. Разве это не прекрасно? Я думаю, это любовь. Это была знакомая мне мелодия12. Ранее я слышала её на уроках музыки в школе, когда мы изучали композиторов. На этих уроках я боролась с сонливостью и чудом отвечала на вопросы учительницы. Это произведение было с чётким ритмом, мы могли разделить каждый звук, но в то же время оно не создавало ощущение натянутости, линейности. Эта мелодия была изящной, она заслуживала восхищения. Как же людям удаётся создавать нечто подобное? Если мне не изменяла память, Моцарт написал это произведение, вдохновлённый турецкими барабанами, потому в музыке мы слышим столь чёткие удары. Следующей был Осенний вальс Шопена, он играл её в тот день, когда мы познакомились. Несмотря на то, какой прекрасной она была, я горько скривила рот, вспомнив, как услышала его всхлипы, когда вышла из зала. Отчаяние, накрывшее Сашу, едва не лишило нас удовольствия сегодня быть здесь и наслаждаться его игрой. Но всё это не важно в сравнении с тем, что это могло окончательно его сломать. Без музыки он бы не смог встать вновь. Без зрения обойтись можно, а вот без воздуха никак. Он бы больше не дышал. А эта музыка… Уверена, когда буду наблюдать вихри разноцветных осенних листов, она будет в такт с ними играть в моей голове. Осень будет танцевать. Угрюмые морские волны вновь захлестнули зал, и мы качались в этом водовороте в шлюпке. Всякий раз, когда я слышала эту музыку, меня переполняли эмоции, я словно захлёбывалась в них. Последним произведением был Канон. Казалось, я сейчас взлечу от разливающегося внутри меня счастья. Я вновь оказалась в прекрасном саду, где всегда тепло и светит солнце. Нежные лучи греют кожу, приятные ароматы цветов повисли в воздухе. Я сижу в траве с венком на голове и улыбаюсь, закрыв глаза. Вот бы этот момент длился бы подольше. Мне так не хочется покидать это место, возвращаться в реальность, которая так и норовит быть тоскливой. Музыка закончилась, а я всё ещё широко улыбалась. Аплодисменты. Шорохи. Разговоры. Звуки двигающихся стульев. Ну вот и всё. Люди потихоньку расходились, кто-то подходил к пианисту с благодарностями за оказанное удовольствие, некоторые просто переговаривались между собой. Александр о чём-то беседовал со своим, должно быть, другом. Тот внимательно рассматривал присутствующих, время от времени отвечая собеседнику, и вот его взгляд остановился на мне. Смутившись, я отвела взгляд и уставилась на стулья. Боже, а что, если он заметил, что я за ними наблюдаю? Как же неловко. Я ничуть не собиралась следить, а лишь ждала момента, чтобы подойти и попрощаться, это ведь его последний день здесь. Не верится, что уже прошло столько времени: сколько произведений было сыграно, сколько раз я показывала свою музыкальную неграмотность, сколько встреч… Это лучшее лето, что у меня было. Я впервые сделала что-то настолько хорошее. В груди защемило, горло сжалось от горечи. Похоже, на днях я приду сюда по привычке, и на этот раз уже я буду всхлипывать, обнаружив одинокое фортепиано. - Лида? – нарушил мои печальные размышления голос Александра. Вздрогнув, я подняла голову и увидела перед собой Сашу и парня, с которым мы столкнулись взглядами. - А, да, - рассеянно ответила я. - Это мой друг – Кирилл. Продиктуй ему свой номер, он запишет в мой телефон. Я опешила, бросая взгляд то на одного, то на другого. - То есть, мы ещё увидимся? – удивилась я. Саша усмехнулся. - Конечно, должен же кто-то так ужасно читать мне ноты. Не знаю, как точно описать то чувство, которое меня охватило в тот момент. Как будто запертые на замок ворота в сад отворились. Это ощущение парения, радость. - Ты слишком многого хочешь от новичка, - упрекнул его друг. - Новичка? Да не дай бог ей играть на инструменте! Несмотря на все эти насмешки в мой адрес, я была счастлива, что смогу послушать его игру вновь. - Это было замечательно, - прервала я их бурное осуждение моих способностей. – Твоя игра. Спасибо.
Глава 9. читать дальше- Подвезёшь меня? – спросила я брата, который куда-то собирался ехать. - Нет, - категорично ответил он. - Почему? - Я покупал машину не для того, чтобы тебя катать. - А для чего она тогда нужна? - Езжай на автобусе, - отрезал брат. - Я никогда не была в том районе. - А как ты собираешься идти обратно? Я тебе не такси. - Ты мой брат. Он тяжело вздохнул, надев тёплую кофту. Мой брат был душой компании. У него всегда было много друзей, которые поддерживали его идеи. Помнится, после окончания им первого курса, он организовал их на поход с палатками. Мы до сих пор слышим их байки на эту тему. А что они вытворяли на первое апреля в университете? Настоящую путаницу! Начиная со школы он был явным лидером. Одноклассники поддерживали его идеи, девушки были тайно в него влюблены, а я делала вид, что мы однофамильцы. Я не обладала его талантами. Нет, мне нравилось общение, но я не стремилась быть старостой, организовывать мероприятия, скажем, у меня и не особо получалось. Я боялась ему не соответствовать. А когда поняла, что это глупо, он уже окончил школу. - Пошли. На улице была отличная погода. Солнце озаряло ярким светом улицы, играя с разноцветной листвой. Погода улыбалась нам и все, казалось, улыбались ей в ответ. Это было чудесно. В такие дни я часто гуляла, независимо от того, соглашался ли кто-нибудь составить мне компанию. Казалось, мы останавливались у каждого светофора, и я вдоволь могла налюбоваться скудными нарядами прохожих. Сейчас был один из таких моментов. Я наблюдала как женщина с карманной собачкой медленно переходила дорогу, болтая по телефону явно о чём-то важном. - Зачем тебе туда надо? – поинтересовался брат. - Послушать игру на фортепиано. Я не слышала игру Александра с его последнего дня пребывания в центре реабилитации. В первые дни было странным оставаться дома и не слышать мелодии, которые он наигрывал на фортепиано, а потом мне стало тоскливо. Я стала слушать в наушниках классическую музыку, чтобы никто не начал приставать с вопросами в духе: «Ты не заболела?». Но этого не хватало. Я хотела видеть его силуэт в дневном свете, изящную осанку, как пальцы бегают по клавишам… - И с чего тебя стало интересовать подобное? - Мне нравится звук. - То-то же ты всегда внимательно слушала, как я играю, - иронично заметил брат. Признаться, я даже и не помню, когда он в последний раз играл, и как это звучало. Я в это время предпочитала играть в компьютер. - Я была глупой. Он усмехнулся. - Приехали. Если всё ещё будешь здесь часа через два, то заберу тебя, но я совсем не против, если ты поедешь домой сама. - Как мило, - скривилась я, вылезая из машины. – Спасибо. Я оказалась в одном из спальных районов города, где цены на квартиры были необоснованно высоки. То ли из-за обилия новостроек, то ли из-за презентабельных домов старого фонда. Мне никогда не доводилось здесь гулять, так как у меня не было друзей, которые жили бы поблизости, а соваться сюда просто лишь поглазеть у меня не было никакого желания. Хорошо облагороженные территории, стадионы для спортивных игр и тренировок местных жителей, чудесные детские площадки, велосипедные дорожки - было чему завидовать. Конечно, и в нашем районе были подобные сооружения, но в куда худшем состоянии, что уж говорить об их количествах. У нас не было людей, которые бы за всем этим следили и вкладывали деньги. Дом, в котором жил Александр, был старым с красивыми фасадами. Домам такого типа были характерны хорошие парадные с коваными лестничными перилами, высокие потолки, большие окна с широкими подоконниками и просторные комнаты. Словом, не дом, а мечта. Правда, однажды я слышала в разговоре между родителями, что жителям этих домов ремонт системы коммуникаций обошёлся в копеечку. Я немного нервничала перед тем, как набрать на домофоне номер квартиры, ранее мне не приходилось общаться с членами семьи Александра, и оттого было немного страшно, что они подумают обо мне плохо. С другой стороны, я ведь не делала ничего плохого. Не навязывалась в гости - Саша сам меня пригласил, не мешала ему заниматься. Мне лишь хотелось послушать, как он играет, и поддержать его. Я растерялась, когда вместо сигнала гудков домофона раздалась тишина. Обычно, когда люди отвечали на домофон, они что-то говорили, например: “Кто там?”. Я бы даже подумала, что вызов сбросился, если бы не горела лампочка приёма. - Э-э… Это Лидия. Я уже хотела было добавить, что пришла к Саше, как услышала с того конца его голос: - Заходи. Меня крайне удивило, что дверь в подъезд открыл мне именно он. Как? Ему ведь это должно быть неудобно - на ощупь нажимать всякие кнопочки. Я не знала, на каком этаже жил Александр, и совсем не подумала о том, чтобы посмотреть на интервал квартир в подъезде, чтобы предположить, на какой этаж мне надо. Так что я пошла пешком. Нужная мне квартира оказалась на пятом этаже. Я нажала на звонок и раздалось приятное “Динь-дон”, в отличие от нашего сварливого “Дз-з-з-з” - к счастью, с появлением домофона в дверной звонок почти никто не звонил. - Привет, - сказал Саша, открыв мне дверь. - Проходи. - Привет, - поздоровалась я с ним. - А это нормально, что ты открыл мне дверь? - Предпочитаешь оставаться на улице? - хмыкнул он. - Нет. - Я в состоянии открыть дверь сам. У меня есть руки, ноги, не вижу проблемы в том, чтобы дойти и нажать на кнопку. Их домофон отличался от нашего. У нас была белая трубка с кнопкой открытия, у них же никакую трубку снимать не надо было - панель с дисплеем, на котором отображался пришедший, и кнопками ответа и открытия. Хорошо жить не запретишь. - Пойдём, - пригласил меня в комнату Саша. Он шёл впереди меня, касаясь стены рукой, чтобы чувствовать пространство. Мне бы хотелось ему помочь, но он всяко ориентировался здесь лучше меня. Мы зашли в просторную светлую комнату с роялем. Его инструмент был лучше того, что стоял в музыкальной комнате - наверняка, его просто откуда-то списали, а центр великодушно забрал себе. В комнате было два окна, белоснежная тюль от потолка до пола шла на протяжении всей стены. Мягкий на вид диван светло-бежевого цвета, несколько совершенно разных кресел и журнальный столик. - Я тут думал, какая композиция тебе подходит, - сказал Александр, усаживаясь за инструмент. – И пришёл к выводу, что эта13. Он принялся наигрывать хорошо знакомую мне по советскому мультфильму «Алиса в Стране Чудес» мелодию. Может, потому она мне и казалась такой же строгой, как английские нормы приличия. - Английская строгость? Неожиданный выбор для ассоциации со мной, учитывая его обо мне мнение. - Почему английская? – удивился Саша, продолжая наигрывать произведение. - Она ассоциируется у меня с Англией. Александр хмыкнул. - Тем не менее, её написал итальянец. На самом деле, неважно чья это мелодия и с чем ассоциируется, главное – её играет он. Я так скучала. Скучала по музыке, которая проходит сквозь тебя, оставляя за собой мурашки; по лёгким движениям его рук; по слегка вьющимся каштановым волосам, игриво касающихся своими завитками шеи; по закрытым глазам. Его музыка была похожа на него самого. И потому слушать произведения, которые он играл, в наушниках – не то. Это были разные люди. Это была чужая музыка.
Мне сегодня снилось, что я создала общество женщин с заложенным носом. Мы разместили множество каких-то крутых ламп, которые лечат от насморка, и любой человек женского пола мог бесплатно пройти процедуру избавления от насморка. Такие вот дела.
Подумала о том, какими могли бы быть герои Гордости и предубеждения в настоящее время.
читать дальшеА что, если мистера Дарси годы опошлии И он курит по пачке в день? Спит с незамужними дамами А на утро от них мигрень? Владелец компаний, ему всё позволено: Внедорожник, пентхаус, дю Солей. И каждую пятницу в элитные бары Он водит своих друзей. Что если Лиззи не читает романов, Лишь ленты социальных сетей? Гуляет с сестрицами по распродажам, Не дожидаясь хороших вестей? Что если Колинз спит с младшей де Бёр – Тайком проводят обмен? Офицеры у дам совсем не в почёте – Уикхем теперь шоумен. Сады не цветут, на их месте газоны, Гамак, искусственный пруд. И в их жизни, знаете, всё хорошо. Не опошлили б это вдруг.
Глава 6. читать дальшеСегодня я, как ребёнок, неслась по улицам, едва сдерживая радостный смех. Я полночи не могла уснуть, представляя, как он будет наигрывать мои любимые мелодии. Ещё никто и никогда для меня не играл. Только лишь для меня. От волнения я переворачивалась с боку на бок, широко улыбаясь, щёки болели, но я никак не могла успокоиться. Моя юбка развевалась на бегу. Должно быть, люди находили это неправильным. «Как некрасиво молодой девушке бежать в юбке», - наверняка думали они. А мне было всё равно, они ничего не понимали, да и откуда им было знать, что я неслась навстречу музыке? Пускай охают и ахают, но в конце концов - я счастлива. Я вбежала в здание реабилитационного центра и остановилась, облокотившись на высокий стол справочной, тяжело дыша, но всё ещё улыбаясь. Мои щёки пылали красным от бега, а волосы растрепались. - Это ты, Лидия, - улыбнулась мне администратор. Она раскладывала бумаги в определённом порядке. - Теперь и по выходным приходишь? Выходной? Точно, сегодня утром все были дома. - Я как-то потерялась в днях недели, но мы договорились позаниматься сегодня. - Тогда тебе лучше подождать, его пришли навестить, - предупредила меня администратор. Она была приятной, но в то же время строгой женщиной, которая не пропустит на приём кого попало и тех, кто не соблюдал всех правил до единого. - Может, я пока заплету тебе волосы? - О, нет, спасибо, они слишком чистые, сразу начнут расплетаться. Я бы не отказалась от расчёски. Я расчёсывала волосы, глядя в окна первого этажа, открывающие обзор на сад. Радостные дети гуляли со своими родителями, старики с внуками, супругами – за ними было приятно наблюдать. То, как они заботятся друг о друге - прекрасно. Это та сила, которая помогает им жить. Я не сразу его заметила, вернее, его спину. Он шёл под ручку с невысокой женщиной в шляпке - должно быть, с мамой - а по другую его руку был мужчина - его отец. Они хорошо смотрелись вместе, я была за него очень рада. Я вернулась к стойке регистрации, чтобы отдать расчёску и помочь администратору, пока Саша занят. Сколько же записок скапливалось за несколько дней, среди которых надо было отыскать те, которые ещё актуальны и не выбросить их по ошибке. Но сейчас я думала лишь о том, что какой бы хрупкой ни была жизнь, она всё же невероятно прекрасна. - Может, Алине удастся его переубедить, - раздался женский голос. - Ты видела, чтобы она к нему приходила? - мужчина говорил раздражённо, ему явно не нравилась эта тема. - Но она же спрашивала у меня адрес и часы приёма. - И после этого он заявил, что больше не будет играть. Я оглянулась и увидела родителей Саши, направляющихся к пункту регистрации, чтобы отметиться и уйти. - Не говори о ней плохо. К тому же, он снова начал играть. - Я реально смотрю на вещи, но чтобы она ни сделала, ты всегда найдёшь ей оправдание, будто это она твой ребёнок. Пара расписалась в книге посетителей, попрощалась и покинула здание. Я не успела задуматься о том, что услышала, как администратор напомнила мне о том, что я уже могу идти. Александр выглядел задумчивым, сидя спиной к инструменту. - Привет, - улыбнулась я, доставая на ходу из сумки ноты. - Я принесла несколько мелодий, ты не против? Знаю, что обычно мы долго возимся, но у меня есть записи, уверена, ты поймёшь как их играть довольно быстро. - Как ты выглядишь? - неожиданно спросил он, распахнув свои синие глаза. - Это важно для игры, - пояснил Саша. - Ведь я буду играть тебе, а не кому-то другому. Мне нужно представлять тебя, а не большое расплывчатое пятно, которое я вижу. - Видишь? - удивилась я. - Ты можешь видеть? - Ну, я не совсем потерял зрение, - хмыкнул Саша. - Но нет линз, которые помогли бы мне видеть. - Так, может, поискать очки? - оживилась я. Он усмехнулся. - Я имел в виду стёкла, у тебя и с физикой туго? Я скривилась. - Встань и дай мне свою руку. Он подчинился и протянул кисть вперёд. Я взяла в руку его прохладную ладонь. Его кожа была удивительно мягкой для парня, должно быть, это всё ради фортепиано. - Это мой рост, - промолвила я, положив его ладонь на мою макушку. Александр не ожидал от меня такого метода описания, отчего выглядел растерянным, но лишь мгновение, после которого улыбнулся уголками губ. Однажды мы смотрели передачу о слепых людях, где рассказывали о том, что у таких людей становятся более чувствительными органы осязания, они складывают своё впечатление о предмете, прикоснувшись к нему. Я провела его пальцами по длине своих волос – они были по лопатки – чтобы он мог ощутить их текстуру. - Они у меня русые, но сейчас выгорели на солнце. Дальше по линии подбородка; от лба к носу. - Глаза серые, не такие красивые, как у тебя. От шеи к плечам. - Стройная. Положила его кисть на свою талию. - Что ещё сказать? – размышляла я, отпустив его руку. – Кожа светлая. В целом, у меня обычная внешность. Саша провёл рукой по моим волосам ещё раз, а затем вернулся к инструменту. - Ну, что ты там принесла? - М, это музыка из фильмов: «Гордость и предубеждение» и «Один день»8. - Давай последнюю, а первую ты мне оставишь послушать. Я кивнула и включила ему в наушники мелодию, которую он выбрал. Он слушал её, настукивая что-то пальцами, лежащими на ногах. - И для какого инструмента ты принесла мне ноты? - В смысле? – удивилась я. - Это музыка для оркестра. Иногда мне кажется, что ты надо мной издеваешься, но нет, ты по жизни такая. Он тяжело вздохнул и принялся слушать музыку снова и снова, наигрывая некоторые фрагменты, едва нажимая на клавиши, словно знакомясь с их адресом. Мне было стыдно перед ним за свою невнимательность. Я совсем не обратила внимание на то, что в этой мелодии играет несколько инструментов. Но сейчас я ничего не могла сделать, мне оставалось лишь наблюдать за его сосредоточенной работой. - Слушай меня внимательно. Я попробую сыграть. Зал наполняли постепенно нарастающие звуки, превращавшиеся в прекрасную мелодию. Она была такой нежной и мелодичной. Картинки из фильма так и всплывали в моей памяти. Как людям удаётся создавать такие прекрасные вещи своими руками? Мягкие нажатия пальцев Александра на клавиши сливались в чудесные звуки; буквы, написанные автором, превращались в книгу; ноты – в произведение; кадры – в фильм… Смогу ли я когда-нибудь сделать для кого-то нечто подобное, что сейчас делал для меня Саша? Он дарил мне музыку, эмоции, наслаждение… Я счастлива. Бесконечно счастлива.
Глава 7. читать дальшеЯ стояла за дверью в музыкальную комнату и слушала его замечательное исполнение, закрыв от наслаждения глаза. Мелодия9 была чудесной, создавалось ощущение, что я в прекрасном саду, где приятный ветерок подхватывает лепестки цветов и вихрем кружит их вокруг меня. Это блаженное чувство словно отрывало меня от земли, заставляя чувствовать невесомость. Создавалось ощущение, что я выросла в этом прекрасном месте, любуясь цветами, сменяющими одни другие. С могучей ветки дерева свисали верёвочные качели. Здесь ничего не менялось. Обитель души, тепла и счастья. Как бы я хотела туда попасть: бегать босиком по зелёной траве, усыпанной лепестками. Как музыкой можно передать столь прекрасные чувства? Музыка стихла, а я, всё ещё опьяненная счастьем, грезила о саде, словно Алиса, уснувшая на берегу реки. Едва я коснулась прохладной, рельефной дверной ручки, чтобы открыть дверь, как зал и, казалось, всё вокруг наполнила музыка10. Мой сад смыло волной. Мощные синие гребни нахлёстывались друг на друга, поднимаясь одна выше другой, будто соревнуясь. Их бросало то в одну, то в другую сторону. Беспокойный океан. Попадись в его сети лодка, он бы швырял её, перекидывая с одной волны на другую, как щепку. Александр не обратил на меня никакого внимания, несмотря на то, что дверь предательски скрипнула. Он двигался в такт музыки, словно сам попал в эту пучину. Его пальцы бегали из стороны в сторону, да так быстро, что я не успевала уловить всех их движений. Какой же виртуозной была его игра, а я принесла ему довольно простые, в сравнении с этим, произведения. Волны плавно стали утихать и омывать песчаный пляж, смывая чьи-то следы и рисунки. Штиль. Слабый ветер манит за собой волосы. Я неожиданно осознала, что сейчас Саша играл мелодию, которую ему принесла я11. Он подобрал её лишь на слух? Легкие наполнялись воздухом. Это потрясающее чувство свободы. Вот, что я ощущала, слушая это произведение. - Это потрясающе, - прошептала я, когда музыка почти стихла. – У тебя такой талант – ты восхитительно играешь. Он улыбнулся и хмыкнул. - Это не так. Ты так говоришь, потому что не разбираешься в музыке. - Ну да, куда там мне, - фыркнула я. - Нет, правда. Я далеко не первый на курсе. На одной лишь хорошей технике далеко не уедешь – этого недостаточно. Мои преподаватели постоянно твердили мне, что я слишком полагаюсь на глаза, и это правда. Из сложных произведений, которые я сейчас могу сыграть, лишь те, что я изучал раньше, притом мелодии, которые были выучены – я всегда был уверен, что при потребности смогу посмотреть в ноты. - Но ведь ты хорошо подбираешь ноты на слух, - заметила я. - Нет, в изучении произведений я совсем немного использовал свой слух, полностью полагаясь на зрение, можно сказать, что сейчас я учусь. Не знаю, смогу ли потянуть произведения на этот год. - На этот год? - Я учусь в консерватории. - Ты ведь не бросишь?! - Конечно, нет. Было бы глупо бросить на последнем году обучения. Последний год? Это действительно должно быть очень трудно. Не представляю, какие сложные произведения ему придётся играть. - Я тоже перешла на последний курс. Мне показалось, что он был удивлён. Неужели у меня такой детский голос? - И кем же ты будешь? - Бакалавром по связям с общественностью, - с гордостью ответила я. - Буду знать, чего остерегаться, - саркастично ответил Саша. Почему он всегда смеётся надо мной? Можно подумать, что если я не разбираюсь в музыке, то потерянный для общества человек. Да, у меня нет музыкального таланта, я могу лишь наслаждаться его игрой, но и он не может быть безупречен во всём. Даже в игре, по его словам, Александр не был лучшим, так почему же я в его представлении ни на что не гожусь? Мне нравится моя специальность, и я прикладываю силы, чтобы делать работы на должном уровне. - В субботу я буду играть для всех, придёшь послушать? - Конечно! – не раздумывая, ответила я. Для меня это было неожиданным. Однажды я предлагала ему поиграть для других пациентов, на что он наотрез отказался, не объясняя причин. В тот день я чувствовала себя неуютно, поскольку Саша разговаривал со мной только тогда, когда считал это нужным, игнорируя мои вопросы и предложения. Это было неприятно, я даже подумывала уйти, громко хлопнув дверью. Но тогда от меня совсем не было бы никакого толку. - Что будешь играть? - Канон, - задумчиво ответил Александр. - Это что? Он наиграл мелодию волшебного сада. Так вот как называется это произведение. - А ещё? – сгорала от любопытства я. - Посмотрим, у меня ещё есть время подумать. Он наигрывал разные мелодии, плавно переходящие одна в другую, словно был на дегустации, выбирая, что же ему всё-таки выбрать. За окном было пасмурно, деревья содрогались от порывов холодного ветра. Всё напоминало о том, что скоро наступит осень. Мне нравилась багряная листва, словно в сказке, но грязь была мне не по нраву. Однако в этой музыкальной комнате царила всё та же душевность, какая бы мелодия ни звучала. Она не была пустой, как прежде. В ней был прекрасный звук. - Спасибо тебе, - неожиданно для меня промолвил он. - За что? Я толком ничего и не сделала, - растерялась я. - Ты помогаешь мне справиться. - Чего это ты? - В субботу я возвращаюсь домой. Я резко посмотрела на него, на мгновение перестав дышать. Как? Уже? Правильно, скоро закончится лето, начнётся учёба. Ему надо будет усердно учиться, восполнять пробелы, да и я не смогу сюда приходить, по крайней мере, так часто и в это время. Но то, что мы доживали последние дни лета, нисколько не печалило, пока мы могли находиться здесь.
8 - Rachel Portman – We Had Today 9 - Иоганн Пахельбель – Канон 10 - Ф. Шопен – Этюд №24 11 - Dario Marianelli – Liz On Top Of The World